«Ночная ведьма» Надежда Попова, герой Советского Союза. Юбилей "ночной ведьмы" Сокол на "Аисте"
В своем заявлении Попова указывает, что 31 декабря 2011 года был закрыт отдел расследований в газете «Аргументы недели», в котором она работала, готовив материалы «о дорогих и провальных проектах», коими являются плавучая атомная станция, реактор на быстрых нейтронах, а также писала о безобразном состоянии многих ядерных объектов. «После моей публикации был аврально остановлен четвертый энергоблок на Калининской АЭС, а еще раньше были внесены существенные изменения в проект плавучей атомной станции», - пишет журналистка.
Попова сообщает, что глава Росатома Сергей Кириенко неоднократно пытался воспрепятствовать публикации острых материалов по атомной тематике. «И в сентябре 2011 года ему это, наконец, удалось: между редакцией газеты «Аргументы недели» и ГК «Росатом» было подписано финансовое соглашение. Острые расследования в печать идти перестали. Газета оказалась служанкой у Росатома», - рассказывает Надежда Попова.
Журналистка рассказывает историю о том, что неоднократно ставила в известность главного редактора «АН» Угланова об аварийной ситуации на Калининской АЭС, но он отказался публиковать тревожный репортаж. «Вместо него на полосу пошли «путевые заметки», в которых пиарщики Росатома проставили абзацы о том, как хорошо работает Калининская атомная станция», - сообщает Надежда Попова. По ее словам, ни одно СМИ, к которым она обращалась, кроме интернет-портала «Особая буква», не отважилось напечатать правдивый материал о ситуации на Калининской АЭС. Через 24 часа после публикации материала «Росатомная реакция» аварийный блок был остановлен. Журналистка отмечает, что и сегодня на Калининской атомной станции по-прежнему остается много проблем. Снова готовятся запускать четвертый энергоблок, который «сшит» из старых деталей, привезенных с АЭС «Белене» (Болгария). Атомщики рассказывают и о многих других проблемах, но «ЧП и НС Кириенко усиленно скрывает от общественности».
Попова сообщает, что ее обращения в пресс-службу Дмитрия Медведева и Владимира Путина никаких результатов не дали, не было даже ответа.
На коллегии Попова поделилась своим мнением, что отдел расследований «АН» был закрыт именно из-за изменения редакционной политики газеты. Этому предшествовали несколько событий, в частности, трагедия на АЭС «Фукусима-Дайити» в Японии. Росатом стал цепляться за каждое плохо сказанное о нем слово и существенно увеличил размер выплат СМИ за положительные статьи о его деятельности. Кроме того, атомные расследования после событий в Японии идти практически перестали.
«О финансовом соглашении между редакцией газеты и Росатомом мне стало известно 16 сентября 2011 года. Меня вызвали в кабинет главного редактора, и А. Угланов сообщил мне, что отныне редакция будет работать в одной связке с Департаментом коммуникаций Ростома».
«Сегодня я уяснила вот что: горячая «атомная» тема была нужна А. Угланову для того, чтобы поставить на ноги новое, никому не известное издание. …Атомные расследования были очень скандальными: после публикации «Плавучая АЭС - «хромая» утка Росатома» ведомство Кириенко внесло изменения в проект атомного «поплавка» (…). Публикацию про «хромую» утку перепечатали более 130 изданий. А после острой публикации «Приключения тихоходной Арабели» (ее тоже перепечатали более сотни изданий) существенно увеличилась подписка на «АН» в «ядерных» регионах России. Но когда газета напиталась острыми темами и набрала вес, Угланов пошел на заключение преступной сделки с Росатомом».
«Мы все живем в одной стране, атомные электростанции работают повсюду. Калининская от Москвы - всего в 280 км. Что происходит, почему вы все молчите? ...Я призывала остановиться, спрашивала: неужели дело только в деньгах? …Угланов говорил: давай потерпим три месяца, до Нового года. Они платят хорошие деньги, а деньги редакции нужны, - рассказывает журналистка. - 27.12 я написала заявление об уходе. А после Нового года узнала, что с Росатомом заключен новый контракт».
В свою очередь генеральный директор ЗАО «СВР-медиапроекты» О. В. Желтов заявил, что недавно у редакции начались судебные процессы по материалам Поповой из-за того, что Надежда Васильевна не смогла представить документы, которые бы удовлетворили суд, и у редакции начались серьезные денежные потери. Желтов также признался, что воспринимает материалы журналистки «как разжигание паники».
«Когда вам говорят, что там радиация, а там сейчас все взорвется, то это напоминает кликушество. Да, безусловно, есть моральная ответственность; мы должны предупреждать людей о возможной опасности, это миссия СМИ. Но есть и другая миссия СМИ: не кричать все время «волки, волки» потому, что люди устают. И когда действительно придут волки, люди просто не обратят на них внимания. Просто потому, что об этом сто раз кричали, а ничего не происходило», - сказал Желтов.
Эксперт по вопросам ядерной безопасности И. Н. Острецов определил работу Поповой понятием «чрезвычайно квалифицированная», о ее материалах отозвался как о «крайне острых и актуальных», а причину ухода из редакции определил, не оглядываясь на статью «по собственному желанию», жестко: «Ее убрали». Изложив свой взгляд на подоплеку катастрофы японской АЭС , эксперт заметил: «Попову убрали сразу после Фукусимы, поскольку она была, по сути, единственным человеком, который бы эту тему в прессе поднял. Вся остальная пресса будет молчать. Поэтому ее убрали. Это и есть объективный показатель взаимоотношений прессы и журналиста вокруг ядерной отрасли».
Касаясь темы проигранных газетой «атомных» судебных исков, И.Н Острецов высказался определенно: «Я считаю, что неквалифицированно повела себя редакция газеты. (…) Это была проблема редакции - нужно было вызывать в суд квалифицированных экспертов. Вы же понимаете, что означает журналисту представить доказательство по ядерной проблеме. Это надо проводить очень серьезное расследование. Надежда Васильевна сказала, что она сегодня работает со следователями; тех не подпускают к материалам. Поэтому такого сорта претензии к ней предъявлять нельзя».
Общественная коллегия по жалобам на прессу признала, что рассматриваемый конфликт может быть отнесен к внутриредакционным, т.е. относящимся к компетенции главного редактора. В то же время Коллегия не согласилась с тем, что определяющую роль в фактическом подведении руководством редакции к уходу из газеты журналиста Поповой сыграл фактор проигранных газетой судебных дел, обращая внимание на то, что «собственно «атомных» среди такого рода исков обнаружилось всего два. И сумма финансовых потерь, реальных издержек по ним редакции, приведенная на заседании Коллегии (200.000 руб.), обнаруживается заведомо не сопоставимой со стоимостью «атомного» «контракта» редакции газеты (2.700.000 руб.)».
Коллегия не признала достойной издания, располагающего отделом журналистских расследований, ситуацию фактического самоустранения руководства редакции от серьезной подготовки к судебным процессам. То обстоятельство, что необходимые документы не были своевременно истребованы, получены и проанализированы юридической службой газеты, что задачу обеспечения явки в суд экспертов-свидетелей руководство издания переложило на самого журналиста, можно рассматривать как недопустимую и не находящую разумного объяснения небрежность.
Надежда (Анастасия) Васильевна Попова (27 декабря 1921 года - 6 июля 2013 года) - участница Великой Отечественной войны, заместитель командира эскадрильи 46-го гвардейского женского полка ночных бомбардировщиков 4-й Воздушной армии 2-го Белорусского фронта, Герой Советского Союза (1945), гвардии полковник в отставке.
Биография
Родилась в семье рабочего 17 декабря 1921 года в деревне Шабановка, Ливенский уезд Орловской губернии (сейчас Должанский район, Орловская область).
В 1936 году, по завершении учёбы в средней школе города Сталино (ныне Донецк, Украина) поступила в аэроклуб, который окончила в 1937 году, и была оставлена в нём для дальнейшего обучения на инструктора.
В 1939 году, приехала в Москву с тем, чтобы стать военным лётчиком, где познакомилась с легендарной лётчицей Героем Советского Союза Полиной Осипенко, которая посодействовала тому, чтобы Надежду Попову направили в Херсонскую авиационную школу ОСОАВИАХИМа. Окончив которую, в 1940 году продолжила обучение в Донецком военном авиационном училище и получила диплом лётчика-штурмана. Проходя службу в качестве инструктора аэроклуба подготовила 2 группы лётчиков - по 15 человек.
С началом Великой Отечественной войны инструктор первичного обучения военного авиационного училища Надежда Попова эвакуировалась с учебным заведением в город Каттакурган Самаркандской области Узбекистана, где готовила лётчиков-истребителей для фронтовой авиации, и писала рапорты об отправке на фронт.
Узнав, что в Москве формируется женская авиационная часть, она послала телеграмму в Центральный Комитет Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодёжи. Её вызвали в столицу, приняв в «группу 122», которую набирала Герой Советского Союза Марина Раскова. Из Москвы девушек направили в город Энгельс Саратовской области, где Раскова формировала три женских авиаполка: истребительный, пикирующих бомбардировщиков и ночных бомбардировщиков. Надежда Попова попросилась в полк легкомоторных ночных бомбардировщиков.
В мае 1942 года, по завершении сокращённой программы обучения, старшина Попова в составе 588-го бомбардировочного ночного женского авиационного полка вылетела на фронт. Командир звена Попова водила звено на ночные бомбометания в район Таганрога, Ростова-на-Дону. Часто вылетала на дневную разведку. Была сбита, горела.
В период боёв на Северном Кавказе звено Поповой вылетало на боевые задания по нескольку раз за ночь. Мастерски маневрируя, уходили от прожекторов и зениток, бомбили переправы на Тереке и Сунже. За образцовое выполнение заданий лейтенант Попова была награждена первым орденом Красного Знамени.
Женские экипажи ночных бомбардировщиков По-2, противник называл «ночными ведьмами» (нем. Nachthexen). Отмечая боевые заслуги советских лётчиц, зимой 1943 года, в разгар боёв на Кубани, 588-му полку было присвоено звание гвардейского.
Лётчицы, теперь уже 46-го гвардейского женского полка ночных бомбардировщиков воевали на Украине, в Крыму, Белоруссии, Польше и на территории гитлеровской Германии.
В 1944 году Н. Попова стала членом ВКП(б)/КПСС.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 февраля 1945 года заместителю командира эскадрильи гвардии старшему лейтенанту Поповой Надежде (Анастасии) Васильевне «за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство» было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 4858). Тем же указом звание Героя Советского Союза было присвоено и её будущему мужу - гвардии старшему лейтенанту Харламову Семёну Ильичу.
В общей сложности за годы Великой Отечественной войны совершила 852 боевых вылета. По окончании войны вышла замуж за Героя Советского Союза лётчика-истребителя С. И. Харламова, и до 1952 года проходила службу в Вооружённых Силах СССР, уволившись в запас в звании майора.
Почётный гражданин города Донецка, заслуженный работник культуры РСФСР, член президиума Совета по взаимодействию с общественными объединениями ветеранов при Президенте РФ, с 1975 года бессменно возглавляла общественную комиссию по работе среди молодёжи при Российском комитете ветеранов войны и военной службы, член бюро комитета.
Много лет избиралась в местные органы власти, избиралась депутатом Верховного Совета СССР 8-го созыва (1970-1974), народным депутатом СССР (1989-1991).
Проживала в Москве. Скончалась 6 июля 2013 года. Надежда Попова похоронена на Новодевичьем кладбище, рядом с могилой мужа (11 участок).
Награды, звания, премии
- Звание Героя Советского Союза;
- орден Ленина;
- три ордена Красного Знамени;
- два ордена Отечественной войны I степени;
- орден Отечественной войны II степени;
- орден Почёта (2000);
- орден Дружбы (1995);
- Орден «За заслуги» III степени, Украины (2001)
- медали;
- Награды иностранных государств;
- Заслуженный работник культуры РСФСР;
- почётный гражданин города Донецка (ДНР);
- лауреат Национальной премии общественного признания достижений женщин «Олимпия» в 2005 году;
- высшая награда комсомола - Почётный знак ВЛКСМ.
Родилась 17 декабря 1921 года в деревне Шебановка, ныне в черте посёлка Долгое Должанского района Орловской области, в семье рабочего. Окончила среднюю школу, Донецкий аэроклуб, в 1940 году - Херсонскую лётную авиационную школу. Работала инструктором. С июня 1941 года в Красной Армии. В 1942 году окончила Энгельсскую военную авиационную школу усовершенствования пилотов.
С мая 1942 года в действующей армии. К декабрю 1944 года заместитель командира эскадрильи 46-го Гвардейского авиационного полка (325-я ночная бомбардировочная авиационная дивизия, 4-я Воздушная армия, 2-й Белорусский фронт) Гвардии cтарший лейтенант А. В. Попова совершила 737 боевых вылетов, нанесла большой урон противнику в живой силе и технике. Отличилась в Белорусской операции 1944 года; участвовала в освобождении Могилёва, Минска, Гродно.
23 февраля 1945 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоена звания Героя Советского Союза.
Всего совершила 852 боевых вылета. Уничтожила 3 переправы, эшелон, артиллерийскую батарею, 2 прожектора, сбросила 600 тысяч листовок в тылу врага.
С 1948 года Гвардии капитан А. В. Попова - в запасе. Живёт в Москве. Член президиума Всесоюзной организации ветеранов войны и труда, Совета комитета ветеранов войны. Заслуженный работник культуры РСФСР. Почётный гражданин города Донецка.
Награждена орденами: Ленина, Красного Знамени (трижды), Отечественной войны 1-й степени (дважды), Отечественной войны 2-й степени; медалями.
***
В 1914 году экипажу небольшой немецкой подводной лодки в одной атаке удалось потопить сразу 3 английских крейсера… Несколько позже уже английский лётчик на одномоторном аэроплане сбросил на немецкий «Цеппелин» (дирижабль) серию мелких бомб: вражеский исполин был в мгновение ока уничтожен страшным взрывом. Вскоре подобные удары стали сравнивать со смертельными укусами москитов.
В 1942 году впервые появился термин «русская москитная авиация». По окончании Второй Мировой войны при изучении немецких архивных документов выяснилось, что так противник окрестил широко применявшиеся в боевых действиях советские учебные и учебно-тренировочные самолёты, на которые устанавливалось «нештатное» вооружение.
Наибольшую известность среди наших «москитов» получил , которого советские люди ласково называли «кукурузник», а немецкие солдаты пренебрежительно, правда только поначалу, «рус фанер». Этими ночными бомбардировщиками были вооружены целые полки. Опыт их боевого применения достаточно хорошо изучен и освещён во многих изданиях. Но мало кто знает, что наши лётчики воевали и на других «москитах», например, на учебно - тренировочных монопланах УТ-1 и УТ-2 конструкции А. С. Яковлева, и даже на (совсем уж устаревших) бипланах И-5!
При этом один из полков «москитной авиации» занимает в истории нашей авиации особое место - речь идёт о 46-м Гвардейском Таманском авиационном полке лёгких ночных бомбардировщиков. Пилотами этого полка были молодые девушки, которых противник уже вскоре с ненавистью стал называть «ночными ведьмами». Одной из лётчиц этого полка была и героиня нашего рассказа Анастасия Васильевна Попова.
Каждый год 2 мая в сквере у Большого театра собираются ветераны 3-х женских авиационных полков. Много лет приходит сюда на традиционную встречу с однополчанами Герой Советского Союза Гвардии капитан в отставке Попова Надежда Васильевна.
…В сентябре 1941 года к , формировавшей в городе Энгельсе женские авиационные полки, обратилась молоденькая, симпатичная девушка - инструктор, прибывшая из Средней Азии. Это была Надежда Попова. Она сказала:
Хочу в тот полк, который первым пойдёт на фронт!
Просьба была удовлетворена. На фронт женский полк ночных бомбардировщиков вылетел 1 апреля 1942 года. Для Нади Поповой и её подруг началась активная боевая работа.
В один из пасмурных сентябрьских вечеров 1942 года экипаж Попова - получил задание нанести удар по переправе в районе Моздока, где разведка обнаружила скопление вражеских войск. На подходе к цели самолёт попал в сплошную облачность. Но экипаж не повернул назад и продолжал полёт в район цели, преодолевая сильную болтанку.
Мужество и мастерство были вознаграждены. Над станицей Екатериноградской сквозь просвет в облаках Попова и Рябова увидели Терек и вражескую переправу.
Бомбовой удар они нанесли точно, с первого захода, и благополучно вернулись на свой аэродром. Немало самолётов полка поднималось в воздух в ту ночь, но выйти на цель и выполнить боевую задачу удалось только экипажу лётчицы Надежды Поповой и штурмана Екатерины Рябовой.
Особенно отличилась Надежда Попова в период проведения Белорусской наступательной операции частей Красной Армии в 1944 году, участвовала в освобождении Могилёва, Минска и Гродно.
За годы войны 852 раза вылетала на боевые задания на своём верном По-2 Надя Попова. Рисковала жизнью под огнём зениток и вражеских истребителей в небе над Кубанью, Крымом, Белоруссией, Польшей, Восточной Пруссией. И не было такого, чтобы её экипаж не выполнил задания. При этом было уничтожено 3 переправы, воинский эшелон, артиллерийская батарея, 2 прожектора, много живой силы и другой боевой техники противника. Экипаж Надежды Поповой сбросил 600 тысяч листовок в тылу врага.
Несколько слов хочется сказать и о её боевой подруге - штурмане Екатерине Васильевне Рябовой. Родилась она 14 июля 1921 года в селе Гусь - Железный Касимовского района Рязанской области. В 1942 году окончила школу штурманов. С мая 1942 года на фронтах Великой Отечественной войны. К январю 1945 года Гвардии старший лейтенант Е. В. Рябова совершила 816 успешных ночных вылетов на бомбардировку живой силы и техники противника. 23 февраля 1945 года, вместе со своей подругой Надеждой Поповой, стала Героем Советского Союза. После войны ушла в отставку. Окончила Московский государственный университет, работала в полиграфическом институте. Умерла 12 сентября 1974 года. Похоронена на Новодевичьем кладбище.
Надежда Попова и Семён Харламов: два Героя в одной семье.
Зачем мы вспоминаем такие истории? В нашем мире, стремительно теряющем духовность, память о том, какими были те, кто ковал Победу, как они бесстрашно воевали, как искренне любили, помогает сохранить уважение к своей истории, да просто - сохранить себя.
Всего однажды мне довелось увидеть их вместе. С Героем Советского Союза Надеждой Васильевной Поповой мы возвращались из Пскова со слёта юных историков. Кружила февральская метель. Когда наш поезд подошел к московскому вокзалу, из снежной круговерти показался генерал с букетом красных роз. Надежду Васильевну встречал её муж Герой Советского Союза Семён Ильич Харламов. А историю их необычайной встречи на войне я узнала много позже.
Тот день, 2 августа 1942 года, вместил столько событий, что Надежда Попова запомнила его до мельчайших подробностей. На рассвете на своём У-2 она вылетела на воздушную разведку. Лётчица уже повернула машину к аэродрому, когда пулемётные очереди достали их тихоходный У-2. Последними усилиями она смогла посадить самолёт в степи. С штурманом они чуть успели отбежать в сторону, и самолёт взорвался. Теперь они брели по степи, надеясь на попутную машину. Вдруг впереди различили дорогу, по которой ехали грузовики, шли пехотинцы.
Мы добрались до дороги и примостились в кузове грузовой машины. Бойцы тут же поделились с нами пайком, - вспоминала Надежда Васильевна Попова.
В этих же местах несколько дней назад лётчик - истребитель Семён Харламов, вылетев на боевое задание, в воздушном бою сбил немецкий самолёт. Но и его сбили. Кровь заливала лицо. Раненый лётчик смог посадить изрешечённый самолёт. В медсанбате хирург осмотрел его: осколок пробил скулу, надорван нос, осколки осыпали тело. После операции Семёна Харламова вместе с другими ранеными направили в госпиталь. Он ехал на санитарной машине по той же степной дороге, на которую случайно набрели Надя Попова со своим штурманом.
Мы часто останавливались, - рассказывала Надежда Васильевна. - И я увидела проходившую между машинами медсестру. Спросила её - нет ли здесь какого-нибудь из лётчиков - нам же надо было разобраться в обстановке. Сестра ответила: «Есть один, раненый. Пойдём со мной!».
Марлевые повязки закрывали всю его голову и лицо. Из-под бинтов видны были только глаза и губы - таким я впервые увидела Семёна Харламова. Конечно, жалко его стало. Я села рядом. Завязался разговор. Семён спросил: «На каком самолёте вы летаете?» «А вы угадайте!» Он перечислил все виды военных самолётов. А я посмеивалась: «Не угадали!» Когда сказала, что летаем на У-2, он удивился: «Да это же учебный самолёт. Как же на нём можно воевать?» Я рассказала ему, что на У-2 в нашем полку летают женские экипажи. По ночам мы бомбим вражеские объекты.
Это было тяжёлое время войны. Наши войска отступали. Вдоль дороги - разбитые танки, орудия. Пехота шла в облаках пыли.
Между нами будто протянулась какая-то нежная, волшебная нить, - рассказывала Надежда Васильевна. - Но почему-то мы не решились перейти на «ты». Вспоминаю и сама удивляюсь. Была тревожная обстановка. А мы с Семёном стали читать друг другу стихи. Оказалось, что и вкусы у нас совпадают. Мы ехали вместе несколько дней. И я, чтобы помочь Семёну переносить тяжёлые перевязки, стала напевать ему свои любимые песни, романсы. В Донецке был замечательный Дворец культуры. Я занималась в вокальной студии. Выступала на сцене. Слушая мои песни, Семён только повторял: «Спойте еще…»
«Как это было! Как совпало - война, беда, мечта и юность!» - написал поэт-фронтовик Давид Самойлов, - это про нас.
На войне так много смертельного страха и тяжёлой, опасной работы, что можно потерять в себе человеческое, а тут двое, ещё накануне чудом избежавшие смерти, читают друг другу стихи. И никто из них не мог знать - сколько им осталось жить.
Казалось, что мы уже давно знаем друг друга, - вспоминала Надежда Васильевна. - Говорили и не могли наговориться. Но надо было прощаться. Я смогла сообщить в штаб полка, где мы находимся. За нами прислали самолёт. Семёна везли дальше в госпиталь, адреса которого он не знал. У меня душа разрывалась - так было жаль уходить от него. Мы расстались на степной дороге без всякой надежды на встречу.
Надежде Поповой исполнилось 20, но она была уже опытным лётчиком. В Донецке прошла обучение в аэроклубе, успешно окончила Херсонскую лётную школу. Вернувшись в Донецк, поступила в Донецкое военное авиационное училище. Когда началась война, вместе с училищем её эвакуировали в Самаркандскую область. Здесь, как инструктор, она стала обучать лётчиков-курсантов. Осенью 1941 года Надежда узнала, что знаменитая лётчица Герой Советского Союза М. М. Раскова набирает в Москве девушек в военную авиацию. Попова пишет один рапорт за другим. Направляет письмо Расковой с просьбой зачислить её в женскую лётную часть.
Октябрь 1941 года. Немецкие генералы уже через подзорные трубы рассматривают Москву, паника на московских вокзалах, а в здании ЦК ВЛКСМ Марина Раскова беседует с каждой девушкой, принявшей решение вступить в военную авиационную часть. Их были сотни, юных добровольцев - студентки и сотрудники вузов, работницы заводов. В здании образовались очереди. Комиссия, которую возглавляла Марина Раскова, отбирала, прежде всего, инструкторов и курсантов аэроклубов. Но принимали и тех, кто по уровню знаний мог в сжатые сроки освоить лётные специальности. Среди них были и те, чьи имена войдут потом в историю Великой Отечественной. и - студентки мехмата МГУ, инструктор Центрального аэроклуба, студентка МАИ, педагог…
Юные прекрасные, отважные девушки. В те трагические дни самоотверженность казалась им естественным делом. Общая для всех судьба страны - стала для них важнее собственной жизни.
Со своими однополчанами Надежда Попова встретилась уже в Энгельсе, где началась подготовка к боевой работе. Её зачислили в женский ночной бомбардировочный полк. Обучение, которое до войны проходило за 3 года, девушкам предстояло освоить всего за 6 месяцев. Занимались по 12 часов. А порой и более.
Чтобы представить всю степень риска, с которым были связаны боевые вылеты на машинах, не зря названными «небесными тихоходами», скажем о том, что представлял собой У-2. Это был самолёт деревянной конструкции, с перкалевой обшивкой, открытыми кабинами. На нём не было радиосвязи. С полной боевой нагрузкой мощность мотора позволяла летать со скоростью лишь 120 километров в час. Проходя обучение, девушки заранее знали, что вылетать на боевые задания им придется по ночам. Потому что днём их самолёт станет лёгкой добычей для немецких лётчиков.
В мае 1942 года женский бомбардировочный полк вылетел на фронт.
Наши полёты были не только опасными, но и трудными, - говорила Надежда Васильевна. - На У-2 не было приборов, которые помогали бы нам ночью различать объекты на земле. Мы должны были сами разглядеть сверху цель, на которую надо сбросить бомбы. А для этого приходилось максимально снижаться. В это время, заметив нас, немецкие зенитчики тут же включали прожектора и открывали огонь. Приходилось сжать себя в комок, чтобы точно сбросить бомбы, а ещё хуже - не свернуть в сторону. Мы бомбили переправы, военные склады, немецкие эшелоны. Вернувшись на аэродром, ждали, когда подвесят бомбы, заправят горючее, - и снова в небо. Совершали по 5 - 6 вылетов за ночь.
Этот авиационный полк стал единственным, в котором воевали только женщины. Из девушек - добровольцев вышли и техники, которые обслуживали самолёты, нередко всего за день восстанавливающие пробитый осколками корпус. Но даже этих тихоходных самолётов тогда не хватало, надо было беречь каждый. И девочки - вооруженцы, надрываясь от непосильной ноши, подвешивали бомбы. Каждый вылет - как последний…
И вот в этой круговерти боёв в жизни Нади Поповой происходит событие, которое иначе как чудом не назовёшь.
Наши самолёты стояли в станице Ассиновской. Днём мы укрывали свои машины под кронами деревьев, - рассказывала она, - а вечером выводили самолёты на небольшую площадку и взлетали. Запаса горючего нам хватало только, чтобы долететь до фронтового аэродрома, где приземлялись истребители. Там мы снова заправлялись, нам подвешивали бомбы, и мы улетали на задания.
В тот день я уже сидела в кабине самолёта, ждала команды - на взлёт. Вдруг ко мне подбегает техник: «Надя! Тебя тут кто-то спрашивает». Подходит к самолёту лётчик. «Здравствуйте, Надя! Я - Семён Харламов. Помните меня?» Тут я впервые увидела его лицо. Ведь когда мы ехали по степной дороге, оно было в бинтах. Семён узнал, что по ночам на их аэродроме приземляются женские экипажи, и у него появилась надежда найти меня. От радости, что мы встретились, я чмокнула его в щеку, достала из кабины яблоко и протянула ему. И тут мне сигнал - вылетать на задание. Семён так разволновался, что ушёл в сторону от аэродрома. Потом он мне об этом рассказывал. На другой вечер я прилетела на этот аэродром радостная. Думаю, сейчас увижу Семёна. Но его не было. Лётчики рассказали мне, что днём его подбили в воздушном бою. Он снова ранен, его снова увезли в госпиталь…
Она и сама не могла надеяться остаться в живых. Слишком часто в небе казалось - улетают последние мгновения жизни. Однажды она получила задание - доставить боеприпасы и продукты морским пехотинцам, которые десантировались в район Новороссийска.
Веду самолёт, - рассказывала Надежда Васильевна. - С одной стороны - гористый берег, с другой штормовое море. Подо мной прошла огненная полоса фронта. Чёрные коробки разрушенных городских кварталов. Мне надо снизиться над руинами так, чтобы разглядеть условный сигнал, который подадут моряки: они захватили плацдарм и отбивали вражеские атаки. Мне пришлось вести самолёт так низко, что чуть заводские трубы не задевала. И вдруг вижу - мелькает свет фонаря. Это моряки. Сбрасываю контейнеры. И тут меня обнаруживают немецкие зенитчики. Ураганный огонь. Осколки ударили по крылу самолёта. У меня одна мысль - если погибнуть, то в море.
Больше всего мы боялись попасть в плен к врагу. Я поворачиваю машину, чтобы лететь над штормовыми волнами. Мне казалось, что сейчас зачахнет мотор и самолёт врежется в море. Но каким-то чудом мотор тянул. И мы летели к своему аэродрому. Когда приземлились и вышли из кабины, то самой не верилось - неужели всё позади, и мы остались живы? Техники осмотрели самолёт - на нём оказалось 42 пробоины. Самолёт быстро залатали, и мы снова вылетели на боевое задание.
И опять судьба делает неожиданный вираж. Надю отправляют в командировку в Баку. Она идёт в гостиницу, навстречу - пятеро лётчиков. И среди них - Семён Харламов… «Здравствуйте, Надя!» Как потом она узнала, в их полку были большие потери. Началось новое формирование полка.
Вечером Семён пригласил меня на танцы, - рассказывала Надежда Васильевна. - Мы пришли в зал. Вокруг девушки в красивых платьях, в туфельках на каблучках. Я стою среди них в сапогах. Играет оркестр, смех, улыбки. А у меня - ком в горле. Разве могла я забыть, что в эти самые минуты мои подруги - красивые, молодые, поднимают самолёты в воздух, чтобы лететь к фронту. Невесело мне было на этом танцевальном вечере. Меня пригласили на вальс. Прошли один круг. Я сказала: «Что-то не танцуется»… Мы с Семёном вышли из клуба. Он говорит мне: «Разрешите вам что-нибудь подарить?» Снимает с себя белый шёлковый шарфик - их выдавали только лётчикам - истребителям. И ещё дает мне платочек с вышивкой, который достался ему по жребию из шефской посылки. «Возьмите на память». В тот вечер мы с Семёном договорились писать друг другу…
Эта неожиданная встреча принесла им столько радости! Нежное чувство согревало обоих. Но вместо счастливых свиданий их ждало небо войны.
А потому Надежда Васильевна больше всего рассказывает о своих подругах, с которыми вместе вылетала на боевые задания.
Я вспоминаю их лица. Мне казалось, они словно светились изнутри. Каждая была яркой личностью. Когда-то, ещё в аэроклубах, нас позвала в небо романтика. Но даже на войне, несмотря на все ужасы, мои подруги смогли сохранить высокий настрой души. Мы любили читать стихи, пели песни. И это после опасных, изнуряющих полётов, когда под утро казалось, что нет сил вылезти из кабины. Но молодость брала своё. Особенно если выдавались дни без полётов. Мы стали даже выпускать свой рукописный журнал. В нём были наши рассказы, рисунки, карикатуры. Но больше всего было стихов. Кому-то наши стихи сейчас могли бы показаться слишком пафосными. Но мы знали - они были искренними. Наташа Меклин, ставшая Героем Советского Союза, написала строки, которые нам очень нравились: «Мы завоюем радость, солнце, свет!» Стихи помогали нам выходить из тех потрясений, которые мы переживали каждый день в бою.
В огненном небе Наде пришлось увидеть самое страшное: на её глазах погибали подруги - они заживо сгорали в деревянных самолётах.
Не забуду трагическую ночь 1 августа 1943 года. Я заходила на бомбёжку, снизившись над землёй. Сбросив бомбы над целью, ушла в сторону. И вдруг немецкие прожекторы стали схватывать один за другим наши самолёты. Горящими факелами они понеслись к земле: их расстреливали в упор ночные истребители. Сердце разрывалось, но помочь подругам мы не могли. В эту ночь погибли 4 наших экипажа. В вещевых мешках остались дневники, неотправленные письма погибших девушек… В апреле 1944 года в боях под Керчью сгорела в самолёте Женя Руднева, штурман полка. Она была необычайно одарённая, добрая, отважная. Мечтала стать астрономом. Наши вооруженцы потом писали на бомбах: «За Женю!».
В каждом полёте - смерть была рядом. Помню, в Польше мы уже возвращались на аэродром. Вдруг в мгновение - над моим самолётом промелькнул огненный шар. И в ту же секунду загорелся самолёт, на котором летели Таня Макарова и Вера Белик. Пехотинцы потом рассказали нам - они слышали, как кричали девушки в горящем самолёте… Их останки опознали только по орденам. Холмики над могилами наших девчат остались на всем пути полка. А где-то и холмиков нет, жива только наша память о погибших.
В дни войны Надежда Попова совершила 852 боевых вылета.
Среди страданий и тягот войны в судьбе Нади Поповой произошло и радостное событие.
Это было в феврале 1945 года. Я вернулась из полёта. Подруги бегут ко мне с газетой. В ней Указ - мне присвоено звание Героя Советского Союза. Я читаю строки Указа, и вдруг вижу - в нём фамилия и Семёна Харламова. Ему тоже присвоено звание Героя Советского Союза. Это же надо - мы в одном Указе. Я написала Семёну: «Поздравляю Вас! Желаю дожить до Победы!»
Ещё в 1943 году за боевые успехи женская авиачасть получила почётное наименование - 46-й Гвардейский Таманский ночной бомбардировочный полк. За годы войны совсем юные лётчицы совершили 23 672 боевых вылета. Полк участвовал в боевых операциях на Северном Кавказе, Кубани, Тамани, в Крыму, Белоруссии, Польше, Германии. 23 лётчицы получили звание Героя Советского Союза.
Надя и Семён встретились после Победы.
Семён на машине появился в нашей части. Мы поехали в Берлин. Подошли к Рейхстагу, на котором наши бойцы писали свои фамилии. Мы тоже нашли обломок кирпича и начертали: «Надя Попова из Донбасса. Семён Харламов из Саратова».
Потом приехали в парк. Семён сорвал ветку сирени и подарил мне. Непривычная тишина кружила голову. И вдруг Семён сказал: «Надя, давайте будем всю жизнь вместе». Так решилась наша судьба.
В тот счастливый день они сидели среди опустевших окопов и траншей. Запах сирени смешивался с дымом. А они мечтали о будущем. Впереди у них будет 45 лет счастливой жизни. Семён Ильич останется в военной авиации. Через годы получит звание генерал - полковника. Ныне его уже нет в живых. Их сын Александр - тоже в военной авиации. Он в генеральском звании. Надежда Васильевна стала известным общественным деятелем. Более 40 лет она возглавляет комиссию по работе с молодёжью в Российском Комитете ветеранов войны.
Осталась и на экране память об их молодости. Известный актёр и режиссер Леонид Быков готовился к съёмкам фильма «В бой идут одни старики». Он пригласил Семёна Ильича Харламова консультантом на фильм. Леонид Быков, приезжая в Москву, бывал в их гостеприимном доме. Как-то за столом он услышал необычайный рассказ о встрече Надежды и Семёна на войне. Может быть, эта история тоже помогла режиссеру выразить в фильме пронзительную лирическую тему. В этом фильме звучит украинская песня про «очи девочьи», одна из тех, что пела когда-то Надя раненому лейтенанту…
Людмила Овчинникова - «Война, беда, мечта и юность…»
46-й Авиационный полк, прозванный немцами «ночные ведьмы» сформирован был в октябре 1941 года. Руководила формированием Марина Раскова. Командиром полка была назначена Евдокия Бершанская, летчица с десятилетним стажем. Под её командованием полк сражался до окончания войны. Порой его шутливо называли:" Дунькин полк", с намёком на полностью женский состав и оправдываясь именем командира полка.
Немцы немало удивились, узнав, что советские войска имеют в распоряжении целый авиационный полк, сформированный только из женщин. Надо заметить, что ненависть к советским женщинам почему-то у врага была особенно сильной. Ведь женщины сражались в войсках не только в качестве летчиц или снайперов, были радистки, пулеметчицы, медсестры и водители. По воспоминаниям фронтовиков, если девушки попадали в плен к немцам, их убивали с особой жестокостью, которую никогда бы не применили к пленному-мужчине. Советские женщины почему-то вызывали у фашистов звериный ужас и еще большую жестокость. Многие девушки-бойцы закончили свои дни под пытками врага, которые поражали даже видавших виды мужчин-бойцов. Те, кто находили их изуродованные трупы часто не могли сдержать слез. Создание авиационного полка только из женщин, где все женщины асы летного дела, это был очень мощный акт деморализации врага.
Немцы прозвали лётчиц полка «ночными ведьмами» из-за ночных налетов;. Они почему-то думали, что все женщины этого полка курят и пьют, меняют мужчин и вообще не похожи на женщин в классическом понимании. Они думали, что это, должно быть, страшные мужеподобные тетки, недо-женщины, полу-мужчины, как иначе им было объяснить их отвагу и мужество, так несвойственные в их понимании слабому полу. "Кирхе-кюрхе-киндер" так ведь их вождь описывал идеал немецкой женщины, «церковь-кухня-дети», какие там бои и самолеты.
Они ошибались. Они не знали что большинство «ночных ведьм» были молодыми девушками 18-25 лет, нецелованными амазонками. Да, с этим в полку было строго. У войны не женское лицо, и отношение к женщине на войне было двояким. С одной стороны общество поощряло героизм молодых девушек решивших отдать жизнь за Родину, а с другой...
Негласно они были презираемы, о пребывании девушек в войсках ходили сплетни, так... за спиной, в разговорах на кухне между делом. Мужчины всегда мужчины, а на войне они еще и перед лицом смерти, когда умереть можно сегодня, а можно завтра. Ощущение отсутствия «завтра» некоторых лишало всяких угрызений совести, которые и в мирное время то редкое явление. По воспоминаниям женщин-фронтовичек, многие мужчины тогда вели себя по принципу «война все спишет». Война забрала отцов из семей, в тылу у них оставались жены с детьми. Для этих жен каждая медсестра, каждая девушка-боец была потенциальной разлучницей, которая может окрутить мужа, пока он вдали от семьи. Некоторые действительно после войны и не возвращались в прежние семьи, а заводили новые. Другие бросали своих фронтовых подруг, их еще называли «полевая жена», иногда и в положении, и возвращались в семью, либо находили молодую, здоровую, не побитую войной девушку, которая в годы войны была еще ребенком, и женились на ней. Некоторым же просто не суждено было остаться в живых, и война действительно «все списывала». По воспоминаниям Валентины Сергеевны КАРЕЛИНОЙ (Юдакиной) оружейницы 966-го истребительного авиационного полка, однажды ее однополчанке написал гневное письмо муж, когда узнал что она ушла на фронт добровольцем. Он написал ей много обидных слов и обвинений во всяком таком что стыдно произносить вслух, а закончил письмо так: «Таких, как ты, эрзац-солдат и здесь навалом! Можешь не писать, у меня теперь другая». Больше она ему и не писала.
Женщине-бойцу нужно было быть на недосягаемой высоте моральных качеств, чтобы не вызвать перетолков на свой счет. А общение с мужчинами этому не способствовало. Потому то «ночные ведьмы» избегали мужского общения. Штурманы - девочки, механики - девочки, стокилограммовые бомбы подвешивали вчетвером. Спали под крыльями самолётов, в брезентовых мешках, по двое, в обнимку. Игнорировали мужчин: думали, они приносят беду, и полк хранили как чисто женскую единицу.
Надежда Попова родилась в семье рабочего в 1921 году. В 1936 году по завершении учёбы в средней школе города Сталино поступила в аэроклуб, который окончила с отличием и была оставлена в нём для дальнейшего обучения на инструктора. В 1939 году, приехала в Москву с тем, чтобы стать военным лётчиком, где познакомилась с легендарной лётчицей Героем Советского Союза Полиной Осипенко, которая посодействовала тому, чтобы Надежду Попову направили в Херсонскую авиационную школу. Окончив которую,в 1940 году она продолжила обучение в Донецком военном авиационном училище и получила диплом лётчика-штурмана. В 19 лет в 1941 году как только началась война, после лётной школы, она написала рапорт об отправке на фронт и попала в полк ночных бомбардировщиков. Прозвище «ночные ведьмы», которым наградили немцы, им только льстило.
На войне нет места чувствам, но она дождалась любви - посреди войны.
В 1943 году при освобождении Новороссийска Попова получила задание: доставить отрезанным от наших войск морским пехотинцам питьевую воду, питание и боеприпасы. Вместо бомб под крылья самолета подвесили драгоценный груз, и она полетела в неизвестность. Груз сбросила и развернула самолет обратно. Да только У-2 («уточки», как любя называли их летчики) очень низко летают, и достать их можно с земли. Немцы открыли ураганный огонь, самолет получил сорок две пробоины. Счастье, что враги не попали в бензобак, и мотор работал исправно. Попова развернула самолет к морю, но и там оказался неприятельский катер. Пролетая очень низко над волнами, едва не черпая крылом воду, самолет взял курс на наш аэродром в Геленджике. Когда У-2 благополучно приземлился, Надежда сказала своему штурману: «Значит, еще поживем...» Не успела она покинуть самолет, как пришла радостная весть - радиограмма от морских пехотинцев: «Посылка с неба принята». И тут только Надюша дала слабину - расплакалась...
Однако от судьбы не уйдешь. 2 августа 1942 года самолет командира эскадрильи Надежды Поповой был подбит. Она максимально приблизила машину к земле и... выпрыгнула без парашюта.
Она присоединилась к другому полку, чтобы вернуться в свою часть. Сене Харламову как и ей было 20 лет, и в тот день — летом 42-го, где-то под Ростовом, - он тоже прикоснулся к подвигу: его подбили, он горел, падал, но не бросил самолёт. Она увидела тогда его раненным, пуля застряла у него в щеке, пробито бедро, срезан осколком нос. Оперировали его, как тогда говорили «под крикаином» - рецепт: стакан спирта и собственный вопль. Они совершенно случайно встретились и перебросились парой слов, когда она добиралась до своей части. Она вспоминала, что пожалела молодого парня, лица которого почти не видела из-за бинтов. Видела она только глаза, их и запомнила. Надежда Васильевна вспоминает их встречу, и её голос поднимается на тон выше,
Немцы про нас говорили: «Русиш швайн! Русская свинья» Так это было обидно! Какая же я свинья? Я - красавица! У меня планшет через плечо, пистолет, ракетница за поясом; Я в тот день везла пакет командованию, случайно узнала: на санитарной машине лётчика везут раненого - и пошла посмотреть. Но смотреть было не на что: вся голова в бинтах, только в щёлочке карие глаза озорные и губы - пухлые, нецелованные; Так мне его жалко стало: как же он будет такой, без носа; Разговорились, мне глаза его по;нравились - игривые, но тогда не до мыслей было всяких таких: шло отступление на восток. Я и распрощалась: «Сеня, до свидания, пишите».
Он не написал. Просто однажды нашел её на дорогах войны: их женский полк выполнял вылеты с «мужского»; аэродрома - почти как в кино, в котором Маша (актриса Евгения Симонова) совершила вынужденную посадку на аэродром «поющей эскадрильи».- Прибегает ко мне мой механик: «Товарищ командир, вас мужчина спрашивает»! А у меня самолёт уже стоит на взлёт. И это оказывается действительно он, Сеня, у которого я только макушку толком разглядеть успела из-под бинтов!.. А тут он целиком. «Так вы, оказывается, с носом» - все что я ему успела сказать.
В кабине её «небесного тихохода» лежали яблоки - полк стоял в садах, фляга с боевыми ста граммами, которые выдавали после ночных полётов: «Я не пила, отдала всё ему - и улетела».
Маша и Ромео из фильма умерли в один день - может быть, в тот самый, яблочный.. А Надя Попова - гвардии капитан, 852 боевых вылета за всю войну!!! - и Семён Харламов ещё не раз встречали имена друг друга на страницах газет, как будто передавали друг другу привет, пока однажды, 23 февраля 1945-го, не сошлись на первой полосе, в указе о присвоении звания Героя Советского Союза: в столбце фамилий их разделяла лишь очерёдность букв алфавита - а сердцу уже было понятно, что это судьба.
А днём нашей свадьбы мы всегда считали 10 мая 45-го, когда расписались один за другим на Рейхстаге: «Семён Харламов, Саратов; и Надя Попова из Донбасса» - это и было нашей регистрацией брака
С сыном под сердцем она летала до 9-го месяца, перейдя после Победы служить к мужу в полк. Семён Харламов дорос до генерала, большого чина, был замом маршала авиации Покрышкина. Консультировал Леонида Быкова во время съёмок «В бой идут одни «старики». Быков, невысокий, смотрел на Семена как на бога, а Сеня всё время шутки шутил». Прожили вместе они 45 лет.
На войну пришлись лучшие их годы. Надежда Попова до сих пор живет в Москве, ходит на встречи ветеранов, которых с каждым годом все меньше. Ещё держит удар. Ночная ведьма.
"Меченый атом"
Кто ответит за развал атомной отрасли?
Федеральная служба безопасности,
генералу армии Бортникову Александру Васильевичу
от журналиста, редактора интернет-портала "Меченый атом.ру" Поповой Надежды Васильевны
У важаемый Александр Васильевич!
Как журналист, занимающийся ядерной темой, переписываюсь с вашим ведомством не первый год. И если в 2007-2010 гг. Служба экономической безопасности ФСБ постоянно вмешивалась в процессы, происходящие в ГК"Росатом", то в последнее время - а особенно с переходом К.И.Денисова из Управления по контрразведывательному обеспечению объектов промышленности Службы экономической безопасности ФСБ в Росатом - интерес этот, по моему глубокому убеждению, совсем угас.
Иначе чем можно объяснить тот факт, что плавучая атомная станция (ПАТЭС) так и не сошла со стапелей Балтийского завода? Более того, при строительства этого важного объекта было украдено почти 7 млрд. рублей (данные от депутата Государственной Думы, доктора технических наук, профессора Ивана Никитчука).
Во время своей работы в газете "Аргументы недели" я сделала целый цикл публикаций про плавучую атомную станцию. И г-н Денисов вызывал меня на Лубянку, дабы получить детальную информацию по строительству объекта. По всей видимости, К.Денисов уже тогда выполнял задание главы Росатома С. Кириенко, которому не давали покоя мои острые материалы. Именно этим я могу объяснить такой головокружительный карьерный взлет офицера ФСБ Денисова: с 5 мая 2012 г. он стал заместителем С.Кириенко.
Вопрос, правда, остается открытым: почему же не готов пилотный проект ПАТЭС? И кто украл деньги при строительстве?
Но если бы это была только одна проблема атомного ведомства! С 2007 года я сделала немало материалов о том, как на атомные станции завозятся фальшивые детали. Пресс-секретарь Кириенко Сергей Новиков все эти факты узнавал именно от журналиста. К слову, у Департамента коммуникаций Росатома хорошо получается только спускать в СМИ восторженные материалы о талантливой работе Кириенко. О его откровенных промахах и аховом положении атомной отрасли уже никто не пишет: в сентябре 2011 года Кириенко сумел купить даже главного редактора "Аргументов недели" А.Угланова, который за солидные суммы ставил на газетные полосы все, что пожелает г-н Кириенко. Я сообщала об этом и вашему ведомству тоже. Но получила откровенную отписку (№ П-278) от А.В. Новикова, начальника подразделения Службы экономической безопасности ФСБ. А.В.Новиков рекомендует мне обратиться в органы прокуратуры.
Хочу заметить, что с органами прокуратуры я переписываюсь с тех самых пор, как после моей публикации (но отнюдь не в купленных "Аргументах недели") был остановлен аварийный, четвертый энергоблок Калининской атомной станции. О том, что на энергоблоке - высокая аварийная ситуация, я говорила главному редактору "Аргументов недели" Угланову еще в сентябре 2011 года, когда он подписывал преступный финансовый контракт с Кириенко. В ноябре 2011 года я была в командировке на Калининской АЭС. Встречалась с атомщиками. Они рассказали о нештатных ситуациях, остановах, некондиционных деталях (они были доставлены из Болгарии, с АЭС "Белене"). 12 декабря 2011 года на пуск блока приезжал Владимир Путин. Но главный инженер АЭС Канышев не поставил свою подпись под актом о приемке объекта. Но даже это не остановило Кириенко. Он пригласил Путина на аварийный -по сути - объект!
Я неоднократно просила Андрея Угланова перестать позориться (атомщики завалили редакцию возмущенными письмами), разорвать соглашение и вернуться к острым атомным темам. А.И.Угланов предпочел передать атомные полосу журналисту, который вел тематическую полосу "Сад-огород".
Я вынуждена была уйти из газеты. Таким образом, материалы об истинном положении в атомной промышленности в печать идти перестали.
15 мая 2012 года я запустила свой атомный сайт "Меченый атом.ру" (http :// m - atom . ru ). На этом сайте выложены новые расследования, а также документы экспертов и депутатов Государственной Думы о SOS тоянии атомной отрасли страны.
Я продолжаю поддерживать самые тесные контакты с учеными, работниками атомных станций, независимыми экспертами. Все они в один голос утверждают: положение очень тревожное. Но Кириенко как будто бы ничего не знает: он продолжает врать Путину и Медведеву о прорывных технологиях и научных открытиях. Прорывные технологии -это 11 реакторов чернобыльского типа? Это фальшивые детали на АЭС? Это проект "Прорыв", над которым работает бывший министр с сильно подмоченной репутацией Адамов? Но уже есть факты, что деньги с проекта "Прорыв" тоже уплывают в неизвестном направлении. Прорывные технологии - это реактор на быстрых нейтронах, очень аварийный и ненадежный по сути? Но почему тогда все цивилизованные страны отказались от этого чуда?
Еще одна огромная беда - вопрос с ураном. Кириенко докладывал Путину, что Россия обеспечена ураном чуть ли не на 100 лет вперед. Но у меня есть факты, что 6 млрд. долларов, которые были выделены на покупку урановых месторождений за границей, тоже уже ушли в неизвестном направлении. Сделку осуществляли братья Живовы (они пришли работать в атомную отрасль из торговли. До занятия высоких постов в ГК"Росатом" Живовы торговали брендовой обувью). Обо все этом мне сообщил помощник бывшего директора (его фамилия Ларин, сегодня живет в Австрии) уранового комбината в Забайкалье Сергей Хрипач.
Поэтому совершенно непонятно -если у атомной отрасли такие весомые проблемы - почему офицер ФСБ Новиков рекомендует журналисту обращаться в органы прокуратуры? Это, по меньшей мере, несерьезно. И я по своей работе в отделе расследований знаю, прокуратура действует медленно, лениво и, к сожалению, равнодушно.
Отдельный вопрос по г-ну Угланову, который знал и знает истинное положение в атомной отрасли. Почему он продолжает печатать заказные хвалебные статьи?
Уважаемый Александр Васильевич! Очень вас прошу серьезно отнестись к моему письму. Если что-то жахнет на атомном объекте, то отвечать по международным законам будет не Сергей Кириенко, а президент РФ Владимир Путин.
С уважением.
Надежда Попова, журналист